Во время работы над статьей «Новый тип монет Ярославского княжества и его место в ярославской монетной чеканке» (Титов Г.А., 2015а) при рассмотрении чекана ярославских князей братьев Ивана и Фёдора Васильевичей автором был поднят вопрос о возможности параллельной чеканки монет этими князьями во 2-м десятилетии XV в., а точнее после проведения денежной реформы в русских княжествах, в настоящее время датируемой 1411–1413 гг. (Волков И.В., 2003. С. 144). Присутствие монет, относимых к чекану этих князей, в том числе и в денежных комплексах, датируемых серединой – концом 1410-х гг. (Волков И.В., Титов Г.А., 2013. С. 110–115), а также весовые данные этих монет (Титов Г.А., 2015а. С. 141, табл. 2), как анонимных, традиционно относимых к чеканке князя Ивана, так и монет с именем Фёдора, убедительно показывают, что чеканка этих типов велась параллельно, а не последовательно.
  В этой связи вызывает недоумение тот факт, что ярославские монеты, относимые к чекану старшего ярославского князя Ивана Васильевича Большого (рис. 1, а – е), у которого известна как дореформенная именная чеканка 1-го десятилетия XV в., так и именная, и двуименная с князем Даниилом Романовичем начала – середины 1420-х гг., в рассматриваемый пореформенный период в большинстве своем являются анонимными и фактически анэпиграфными (с нечитаемыми круговыми надписями), в то время как монеты «молодшего» князя Фёдора – именными.

Рис. 1. Анонимные и анэпиграфные монеты Ярославского княжества начала 1410-х – начала 1420-х гг., относимые к чеканке князя Ивана Васильевича Большого, и их графические реконструкции (Титов Г.А., 2015а; увеличено в 2 раза)

 Подобная чеканка была бы возможна в том случае, если бы Фёдор Васильевич являлся старшим ярославским князем, но о занятии им при жизни старшего брата «главного стола» в Ярославле надежных свидетельств нет. Наоборот, Н.Д. Мец убедительно доказала (Мец Н.Д., 1960) ошибочность ранее сложившейся версии, заключающейся в том, что Иван Васильевич не занимал ярославского стола (Орешников А.В., 1901. С. 20–22). Князь Иван Васильевич Большой неоднократно упоминается в летописях (в 1410 г. участвовал в походе на нижегородских князей Даниила и Ивана Борисовичей, в 1411 г. выдал свою дочь за микулинского князя Александра Фёдоровича, в 1412 г. ездил с московским князем в Орду, в 1425 г. принимал у себя митрополита Фотия, в 1426 г. скончался от эпидемии «черной смерти») (Экземплярский А.В., 1887. С. 30–36). Князь же Фёдор Васильевич известен только по родословным и в летописях не упоминается, чего не могло бы быть, будь он старшим ярославским князем.
  Мне представляется, решение данного вопроса следует искать не в попытке объяснить наличие или отсутствие параллельного чекана указанных ярославских князей и не в уточнении атрибуции ярославских монет, относимых к чекану Ивана Васильевича (подробнее о его денежном чекане см. статью Зайцев В.В., Титов Г.А. Михайленко О.В., 2016, публикуемую в настоящем сборнике), а в том, насколько верна сложившаяся на сегодняшний день атрибуция ряда монет с именем князя Фёдора.
  Монеты рассматриваемой группы (рис. 2, а – з) впервые были опубликованы в основополагающем труде А.Д. Черткова «Описание древних русских монет» (Чертков А.Д., 1834. С. 163, № 348; с. 177, № 404. Табл. A, № 10. Табл. F, № 6) среди монет с неопределенным местом чеканки. Речь идет о денгах, несущих на одной из сторон изображение человеческой головы в круговой надписи «КН#ЗЬ ФЕДОРЪ», «ПЕЧАТЬ КН#ЖА ФЕДОРО» или аналогичных им, а на другой – изображение князя на троне (рис. 2, а, б) или изображение человеческой фигуры, вправо, с секирой в руках (рис. 2, в, г).

Рис. 2. Типы монет, относимых к чеканке ярославского князя Фёдора Васильевича, и их графические реконструкции (Зайцев В.В., 2013. С. 120, рис. 2; увеличено в 2 раза)

 К продукции ярославского князя Фёдора Васильевича эти монеты были впервые отнесены А.В. Орешниковым (Орешников А.В., 1896. С. 160, 161, № 807а, 808. Табл. XIV, № 665, 666; Орешников А.В., 1901, С. 21–23), причем это было сделано исследователем лишь на основании наличия более поздних денег, несущих на себе имя и отчество этого ярославского князя (рис. 3, а – г; Орешников А.В., 1901. С. 22, рис. 9, 10), но не имеющих ни элементов преемственности, ни общих черт с рассматриваемыми монетами. Других доказательств, позволяющих отнести к ярославской чеканке эти более ранние, как справедливо заметил А.В. Орешников, денги с именем князя Фёдора, но без отчества Васильевич, он не привел.

Рис. 3. Денги ярославского князя Фёдора Васильевича чеканки 1426–1433 гг. и их графические реконструкции (Зайцев В.В., 2013. С. 120, рис. 2; увеличено в 2 раза)

 В работах последующих исследователей (Мец Н.Д., 1960; Спасский И.Г., 1970; Зайцев В.В., 2007, 2012, 2013; Гулецкий Д.В., Петрунин К.М., 2013) атрибуция монет, предложенная А.В. Орешниковым, сомнению не подвергалась. Исключением являлась предпринятая Н.А. Аксеновым (Аксенов Н.С., 2014) попытка отнести рассматриваемые монеты с именем Фёдор (рис. 2) к чекану моложского князя Фёдора Михайловича. Однако автор допустил ряд ошибок, в частности не учел того факта, что моложский князь Фёдор умер в 1409 г. и никак не мог быть эмитентом денег, чеканенных по пореформенной (после 1411–1413) весовой норме. В связи с этим гипотеза Н. Аксенова не представляется мне верной. С другой стороны, вызывает сомнения и сложившаяся в нумизматической литературе на сегодняшний день атрибуция указанных монет с именем Фёдора. Очевидно, эмитента этих монет, в настоящее время относимых к чеканке Фёдора Васильевича Ярославского, необходимо искать в другом княжестве. При этом основными критериями, позволяющими отнести рассматриваемые монеты к чеканке того или иного князя, являются внешний вид и оформление, весовые данные и ареал находок как единичных, так и кладовых экземпляров.
  Помимо ярославского князя Фёдора Васильевича и моложского князя Фёдора Михайловича, ко времени которых относится чеканка рассматриваемых денег (2-е десятилетие XV в.), в регионе, к которому тяготеют находки монет с именем Фёдора, лежащем на севере и северо-востоке от Великого княжества Московского, известны еще только два князя с таким именем – это Фёдор Андреевич Ростовский, принадлежавший к сретенской ветви князей ростовского княжеского дома, и князь Фёдор Александрович Ростовский, представитель борисоглебской ветви.

Рис. 4. Дореформенные ростовские монеты с именем князя Фёдора Андреевича и их графические реконструкции (увеличено в 2 раза): а, б – Фёдора Андреевича; в, г – Фёдора Андреевича и Константина Владимировича

 Князь Фёдор Андреевич известен только по родословным (Экземплярский А.В., 1888. С. 42), однако существуют его дореформенные монеты как именные (рис. 4, а, б; Фёдоров-Давыдов Г.А, 1981, С. 163, № XXXIV; Гайдуков П.Г., 2006. С. 81, рис. 57, 8), так и двуименные с князем борисоглебской ветви Константином Владимировичем (рис. 4, в, г; Фёдоров-Давыдов Г.А., 1981. С. 162, № XXXII; Гайдуков П.Г., 2006. С. 81, рис. 57, 7). К пореформенному чекану Фёдора Андреевича в настоящее время относят один редкий тип монет (рис. 5; Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988. С. 162, № XXXII; Гайдуков П.Г., 2006. С. 81, рис. 57, 6; Гулецкий Д.В, Петрунин К.М., 2013. С. 248, № 2145), двуименных с князем борисоглебской ветви Андреем Александровичем. Сразу возникает вопрос, почему достаточно обильный дореформенный ростовский чекан князя Фёдора Андреевича сходит по существующим в настоящее время представлениям практически на нет в период, последовавший непосредственно за реформой, проведенной в начале 1410-х гг.

Рис. 5. Пореформенные ростовские монеты с именем князя Фёдора Андреевича и Андрея Александровича и их графические реконструкции (увеличено в 2 раза)

 Другой ростовский князь, Фёдор Александрович (годы жизни 1380–1420), принадлежавший борисоглебской ветви ростовских князей, упоминается в летописях как участник Лысковской битвы, а также похода великого князя Василия Дмитриевича на Нижний Новгород в 1414 г. В 1417 г. Фёдор Александрович был назначен наместником во Псков вместо своего брата Андрея Александровича, изгнанного псковичами, где и находился вплоть до 1420 г. В этом году во время мора, свирепствовавшего во Пскове, Фёдор Александрович заболел и, предвидя скорую кончину, постригся в монахи, уехал в Москву, где и умер (Экземплярский А.В., 1888. С. 53–56). Монет, относимых к чеканке князя Фёдора Александровича, как дореформенных, так и пореформенных, на текущий момент не обнаружено.
  По моему мнению, из двух вышеупомянутых князей эмитентом рассматриваемой группы монет с именем князя Фёдора следует признать князя Фёдора Андреевича по нескольким причинам.
  1. Сходство изображений: композиция с поясным изображением человека с секирой перед деревом на одной из сторон рассматриваемых монет (рис. 2, д – з) явно наследует изображению, отождествленному Г.А. Фёдоровым-Давыдовым с символическим изображением Иоанна Предтечи (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1981, С. 135–138), имеющимся на «сретенской» стороне большинства типов дореформенных ростовских монет (рис. 6).

Рис. 6. Некоторые типы дореформенных ростовских монет князей Андрея Фёдоровича и Александра Константиновича и их графические реконструкции (увеличено в 2 раза)

 Примечательно, что, за редким исключением, только на дореформенных ростовских монетах и на монетах рассматриваемой группы с именем Фёдора человеческая фигура держит в руках одну лишь секиру, в то время как на многочисленных монетах Московского и удельных княжеств схожего типа, а также на анонимных и именных денгах Ярославского княжества, человеческая фигура (воин) изображена всегда с секирой и мечом.
  Сходство указанных выше монетных типов наблюдается также в характере выполнения бусового ободка вокруг изображения фигуры на «сретенской» стороне дореформенных ростовских монет и аналогичного ободка на монетах рассматриваемой группы (рис. 2, а, б, д – з) вокруг поясного изображения человека с секирой на анэпиграфной стороне и человеческой головы на стороне, несущей имя князя Фёдора.
  Аналогичным образом изображение князя на троне на одной из сторон двух типов денег рассматриваемой группы (рис. 2, а – г) наследует дореформенному типу с аналогичным изображением на монетах князя Фёдора Андреевича (рис. 4, а, б).
  2. География находок монет рассматриваемой группы достаточно широка (как, впрочем, и дореформенных монет Ростовского княжества), однако большая часть монет с зафиксированными местами находок происходит из Ростовского и Переславского р-нов Ярославской обл. В то же время география находок монет, относимых к чекану ярославского князя Ивана Васильевича (рис. 1), однозначно показывает, что они происходят в подавляющем большинстве из Большесельского, Некрасовского, Рыбинского, Тутаевского и Ярославского районов Ярославской обл., т. е. с территории Ярославского княжества начала XV в., и достаточно редко выходят за ее пределы.
  3. Наличие в составе рассматриваемой группы одного типа двуименных монет (рис. 2, в, г), в настоящее время не имеющих какой-либо убедительной атрибуции, позволяет предположить, что князь Андрей, имя которого располагается на монете рядом с именем князя Фёдора, – не кто иной, как князь борисоглебской ветви Андрей Александрович; его пореформенные двуименные монеты другого типа с князем сретенской ветви Федором Андреевичем известны и сомнений в атрибуции не вызывают (рис. 5, а, б; Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988. С. 162, № XXXII; Гайдуков П.Г., 2006. С. 81, рис. 57, 6).
  Наконец, одним из веских аргументов для отнесения рассматриваемой группы монет к чекану ростовского князя Фёдора Андреевича (и – для монетного типа, представленного на рис. 2, в, г – к чекану князей Фёдора Андреевича и Андрея Александровича) стало обнаружение среди массива фотоизображений монетного типа с князем на троне (рис. 2, а, б) двух разноштемпельных монет, содержащих часть отчества князя в круговых надписях: «…ЬФЕДОРЪАН…» (рис. 7, а) и «КНЯЗЬФ.ДОРЪАНДР…» (рис. 7, б), не позволяющих иного прочтения отчества и, соответственно, иного эмитента рассматриваемых монет.

Рис. 7. Денги князя Фёдора Андреевича Ростовского с отчеством князя в легенде и их графические реконструкции (увеличено в 2 раза)

 Соответственно, становится очевидным, что ярославский именной чекан от имени князя Фёдора Васильевича (рис. 3) был начат только после смерти князя Ивана Васильевича Большого, последовавшей в 1426 г.
  Остается открытым вопрос, как соотнести выпуск монетных типов, относимых автором настоящей статьи к ростовской чеканке, с выпуском пореформенных же двуименных монет другого типа (рис. 5). Последние, в целом не отличаясь по весовым показателям от монет рассматриваемой в настоящей статье группы, имеют другую фактуру (форму заготовки), штемпели для изготовления данных монет выполнены целиком вручную (в отличие, например, от комбинированного способа изготовления монет с именем Фёдора, изображенных на рис. 2, а – г); характер изображений имеет существенные отличия от монет рассматриваемой в статье группы. По моему мнению, в данном случае речь может идти как о первичном чекане типа, изображенного на рис. 5, по отношению к монетам рассматриваемой группы, так и, что более вероятно, об одновременной чеканке этих двух групп монет в различных центрах. Во втором случае эмитентом пореформенных двуименных монет, изображенных на рис. 5, следует признать князя борисоглебской ветви Андрея Александровича, отъехавшего в 1415 г. из Ростова на княжение во Псков и остававшегося там до 1417 г. (Экземплярский А.В., 1888. С. 53). Примечателен тот факт, что изображения на данном типе монет копируют изображения на дореформенных двуименных монетах князей Андрея Фёдоровича и Константина Владимировича (рис. 4, в, г; Орешников А.В., 1896. С. 169, № 830; Фёдоров-Давыдов Г.А., 1988. С. 161, № XXVII). По всей видимости, непродолжительная чеканка двуименных монет как этого типа (рис. 5), так и типа с рис. 2, в, г, была прервана с отъездом Андрея Александровича во Псков, после чего на ростовских монетах остается имя одного князя – Фёдора Андреевича (рис. 2, а, б), но и этот тип просуществовал недолго и был заменен новым, более многочисленным типом (рис. 2, д – з), известном гораздо большим количеством экземпляров и штемпельных разновидностей. Окончательно решить вопрос о последовательности чеканки указанных типов помогут новые находки данных монет, а также возможное их выявление в музейных собраниях среди неопределенных.
  Предположение о чеканке ростовских монет в двух независимых центрах дополнительно подкрепляется наличием дореформенных групп ростовских монет, синхронных по выпуску, но существенно отличающихся друг от друга по характеру изображений и круговых надписей (Орешников А.В., 1896. С. 169, № 830, 831; с. 204, № 934а), причем известны случаи перечеканки монет одной группы в монеты другой (рис. 8).

Рис. 8. Анэпиграфная денга Ростовского княжества, перечеканенная из ростовской денги Фёдора Андреевича и Константина Владимировича, аналогичной изображенной на рис. 4, в, г (увеличено в 2 раза)

 Точная абсолютная и относительная датировка типов пореформенного ростовского чекана является темой отдельного исследования. Тем не менее, по данным кладовых комплексов, содержащих монеты рассматриваемого типа (Волков И.В., Титов Г.А, 2013. С. 111, 112), и на основании анализа весовых данных известных экземпляров чеканку обоих групп пореформенных ростовских монет (рис. 1; рис. 4) следует относить к периоду начала 2-го – начала 3-го десятилетий XV в.
  В рамках данной публикации стоит рассмотреть еще один тип монет с изображением князя с мечом анфас на л.с. и двухфигурной композиции на о.с. (рис. 9), относимый в настоящее время к чекану Ярославского княжества (Толстой И.И., 1889. С. 47, № 136; Зайцев В.В., 2007. С. 69, № 7; Титов Г.А, 2015а. С. 140, тип X).

Рис. 9. Анэпиграфная пореформенная денга Ростовского княжества и ее графическая реконструкция (увеличено в 2 раза)

 К ярославской чеканке данные анэпиграфные монеты были отнесены В.В. Зайцевым на основании их стилистической близости монетам (рис. 2, д – з), относимым ранее к ярославской чеканке князя Фёдора Васильевича, а также на основании присутствия знака в виде трилистника на л.с. рядом с фигурой князя, характерного для ряда анонимных ярославских монет (рис. 1, а – г). Очевидно, что в связи с изменением атрибуции монет с именем князя Фёдора указанный анонимный тип с князем анфас и двумя фигурами можно также уверенно отнести к ростовской чеканке на основании упомянутого В.В. Зайцевым их стилистического сходства с денгами с рис. 2, д – з, а также на основании сходства изображения князя с мечом анфас на л.с. и орнаментальными решетками по бокам от него с изображением на уже упоминавшейся дореформенной денге князя Федора Андреевича (рис. 4, а, б) и сходству бусовых ободков, не имеющих аналогов среди ярославских монет. Ареал находок денег этого типа – в основном Переславский и Ростовский р-ны Ярославской обл. – подкрепляют данную атрибуцию.
  Также стоит заметить, что изображение трилистника, имеющееся на ярославских денгах (рис. 1, а – г), также встречается, в частности, на монетах Нижегородско-Суздальского Великого княжества (рис. 10, а) и Великого княжества Московского (рис. 10, б), поэтому факт наличия данного изображения не может являться определяющим признаком для атрибуции указанных анонимных денег.

Рис. 10. Денги с изображением трилистника: а – Нижегородско-Суздальского великого княжества; б – Великого княжества Московского (увеличено в два раза)

 Вероятно, анэпиграфный ростовский чекан производился уже после смерти Федора Андреевича и являлся завершающим этапом самостоятельной ростовской чеканки. Окончательный ответ на этот вопрос требует дополнительного исследования с учетом максимального количества известных экземпляров денег данного типа и выходит за рамки настоящей публикации.
  Автор надеется, что введение в научный оборот новых монет рассматриваемой группы с именем князя Фёдора, а также фиксация мест их находок, позволят уточнить положения настоящей статьи и дополнить их новыми данными.

 Г.А. Титов